Во всем мире знают и читают психологическо-философский роман Фёдора Михайловича Достоевского - "Преступление и наказание", который был впервые опубликован в 1866 году в журнале "Русский вестник".
Замысел романа созревал у писателя в течение многих лет, однако его главная идея об "обыкновенных" и "необыкновенных" людях сформировалась в 1863 году. К написанию произведения Достоевский приступил через 2 года.
Стоит отметить, что по прошествии свыше 150 лет, роман всё так же популярен. Более того, он привлекает все новых и новых читателей со всего света. И едут в Петербург, где долгое время жил и творил Фёдор Михайлович, в город, куда писатель погрузил своих героев, описывая вместе с тем реальные улицы, переулки, площади, мосты и набережные, а также здания и заведения тогдашней столицы.
Сегодня многим читателям, как российским, так и зарубежным, хочется прогуляться по тем самым местам, где проживали персонажи Достоевского, где разворачивались главные события романа. Если интересно, то ничего не сможет помешать и вам отправиться в очень захватывающее путешествие по местам романа "Преступление и наказание". Начинается экскурсия с Дома старухи-процентщицы, а дальше маршрут следует согласно указанной синей линии на карте.
Дом старухи-процентщицы
У исследователей романа "Преступление и наказание" нет единого мнения касательно адреса дома старухи-процентщицы. Существуют 3 версии, по одной из них - Алёна Ивановна жила на набережной канала Грибоедова, по второй - старуха обитала в доме на левом углу Садовой и Никольского рынка, по третьей - жилище процентщицы находилось недалеко от Гороховой улицы. Но первая версия оказалась убедительнее 2-х остальных. Дом старухи-процентщицы - это бывший Дом Ивана Вальха, жилое здание в Санкт-Петербурге, расположенное по адресу: набережная канала Грибоедова, 104/25.
"С замиранием сердца и нервною дрожью подошел он (Раскольников) к преогромнейшему дому, выходившему одною стеной на канаву, а другою в -- ю улицу. Этот дом стоял весь в мелких квартирах и заселен был всякими промышленниками -- портными, слесарями, кухарками, разными немцами, девицами, живущими от себя, мелким чиновничеством и проч.".
Раскольников не раз измерял шагами маршрут от своего дома к месту проживания старухи-процентщицы, которую Достоевский описывал как "крошечную, сухую старушонку, лет шестидесяти, с вострыми и злыми глазками, с маленьким вострым носом и простоволосую". Её квартира располагалась во 2-ом узком дворе. Отсюда до дома, где жил Раскольников, по его подсчётам было всего 730 шагов.
Сюда главный герой в 1-ый раз отправился делать "пробу", во 2-ой - на "само дело", и в 3-ий - после убийства, когда "неотразимое и неизъяснимое желание повлекло его" к "тому дому". Писатель детально описывает его маршрут, упоминая, что герой переходит "канаву" (Екатерининский канал), разделявшую 2 полицейские части.
Дом старухи-процентщицы еще примечателен тем, что в нем 2 года (в 1816 – 1818 гг.) проживал Александр Сергеевич Грибоедов. Согласно свидетельству современников писателя, в этом доме были написаны первые сцены комедии "Горе от ума".
Хрустальный дворец" - угол Садовой и Большой Подъяческой, 33
"Он вышел в другую улицу: «Ба! «Хрустальный дворец»!" Работая над романом, в черновиках Достоевский пишет: "На углу Садовой и Вознесенского я набрел на одну гостиницу, и так как я знал, что в ней есть газеты, то и зашел туда, чтобы прочесть в газете, под рубрикой ежедневных событий, о том, что там написано об убийстве старухи".
Получается, "Хрустальный дворец", описанный в романе, это гостиница "Пале-де-Кристаль". Трактир писатель помещает в угловой дом Вонлярской, выходивший на Большую Садовую улицу и Вознесенский проспект, в дом, в котором находилась гостиница Миллера "Пале-де-Кристаль". Здесь Раскольников и выслушал исповедь Свидригайлова. Теперь это дом № 45/56, известный как “Дом со шпилем”, который находится на углу улицы Садовой и Вознесенского.
Юсуповский сад
Прямо перед совершением преступления, когда Раскольников направлялся к Дому старухи-процентщицы, "... Занимали его в это мгновение даже какие-то посторонние мысли, только все ненадолго. Проходя мимо Юсупова сада, он даже очень было занялся мыслию об устройстве высоких фонтанов и о том, как бы они хорошо освежали воздух на всех площадях. Мало-помалу он перешел к убеждению, что если бы распространить Летний сад на все Марсово поле и даже соединить с дворцовым Михайловским садом, то была бы прекрасная и полезнейшая для города вещь. Тут заинтересовало его вдруг: почему именно во всех больших городах человек не то что по одной необходимости, но как-то особенно наклонен жить и селиться именно в таких частях города, где нет ни садов, ни фонтанов, где грязь и вонь, и всякая гадость...".
В 1863 году по указу императора Александр II Юсуповский сад открыли для публичных посещений. Тогда в каждой из его частей установили по фонтану. Юсуповский сад пользовался популярностью у жителей столицы и окрестных районов Санкт-Петербурга.
Преступления и наказания". На нём Раскольников предавался размышлениям, с этого же моста на его глазах мещанка Афросиньюшка бросилась в Екатерининский канал. У Вознесенского моста в романе описывается безумная сцена, когда Катерина Ивановна Мармеладова заставляла своих маленьких детей петь и танцевать ради подаяния.
"Канава", как называет Достоевский Екатерининский канал, наряду с переулками, улицами и площадями, является одним из главных мест действия романа. Это слово упоминается в романе свыше 2-х десятков раз - и каждый раз в весьма важном контексте. "Канава" встречается Раскольникову по дороге к дому Алены Ивановны, а потом на пути в полицейскую контору, куда он идет сознаваться в преступлении. На "канаву" выходит дом процентщицы, она же видна из дома Сони Мармеладовой.
Дом Родиона Раскольникова
Действие романа начинается с того, что Раскольников выходит из своей каморки, которая расположена в С - м переулке, и направляется к К - му мосту. Почти что через 40 лет после выхода романа вдова Фёдора Михайловича Достоевского - Анна Григорьевна расшифровала некоторые сокращения и, в соответствии с ее версией, действие начинается в Столярном переулке.
Существует мнение некоторых исследователей топографии романа, согласно которому под С - м переулком писатель подразумевал, возможно, Спасский переулок. Но оно не нашло подтверждение. И литературоведы взяли за основу версию вдовы Достоевского о том, что каморка Родиона Романовича находилась в Столярном переулке в доходном доме Шиля, поскольку местожительство главного героя тесно связано с адресами самого писателя. В 1847-1849 гг. в этом доме (бывшей гостинице "Париж") Федор Достоевский снимал комнату.
Дом Раскольникова находится на улице Гражданской, 19 (Столярный переулок, 5). Квартира с его комнатушкой расположена на последнем этаже. "Каморка его приходилась под самою кровлей высокого пятиэтажного дома и походила более на шкаф, чем на квартиру". Так же, как и в романе, на чердак ведут 13 ступенек. В 1999 году на стене дома установили горельеф "Дом Раскольникова". Однако для посещения дом закрыт.
Варваринская гостиница", где Лужин поселил мать и сестру Раскольникова.
20 июля, в день, когда Раскольников сознался в убийстве, он приходил прощаться с матерью и сестрой. "Костюм его был ужасен: всё грязное, пробывшее всю ночь под дождем, изорванное, истрепанное. Лицо его было почти обезображено от усталости, непогоды, физического утомления и чуть не суточной борьбы с самим собою".
Раскольников попал под дождь, 20 июля по старому стилю - Ильин день, когда все верят, что в этот день Илья-пророк проезжает по небу на колеснице. Тогда грохочет гром, сверкают молнии. Так святой поражает людей, преступивших Божий закон. Дождь в этот день очищает от зла. Поэтому, по замыслу писателя, вечером того дня Раскольников сознался в преступлении.
Столярный переулок, 14
Столярный переулок находится в Адмиралтейском районе Санкт-Петербурга, проходит от Казанской улицы до набережной Канала Грибоедова. Он примечателен в аспекте нашей темы тем, что в по адресу: Столярный переулок, 5 находится литературный памятник, как уже было сказано выше, Дом Раскольникова.
Также по адресу Столярный переулок, 14, в одной из квартир доходного дома Алонкина с 1864 по 1867 гг. проживал сам Фёдор Михайлович. Здесь писатель и написал свой роман "Преступление и наказание".
Неподалёку в доходном доме Зверкова № 18 с 1829 по 1831 гг. жил писатель Николай Васильевич Гоголь, который в своей повести "Записки сумасшедшего" упоминает "Дом Зверкова у Кокушкина моста".
В начале июля, в чрезвычайно жаркое время, под вечер, один молодой человек вышел из своей каморки, которую нанимал от жильцов в С-м переулке, на улицу и медленно, как бы в нерешимости, отправился к К-ну мосту".
Итак, как уже стало понятно, главный герой нашел себе пристанище в Столярном переулке, а направлялся он в один из дней в начале июля к Кокушкину мосту. Это мост через канал Грибоедова в Адмиралтейском районе Санкт-Петербурга, соединяет Казанский и Спасский острова.
Сразу хочется сказать, что зверек соня зовется соней не просто так. Такое название это животное получило по двум причинам. Первая причина – преимущественно ночной образ жизни зверька. Вторая - длительный период спячки в холода. Отдельные виды сонь могут спать по 7 месяцев в году.
Семейство соневых
Все виды в этом семействе имеют схожее строение тел и органов
. Всех сонь объединяют большие глазки темного цвета, округлые ушки и длинные усики. Шерсть у всех зверьков пушистая и мягкая. Хвост достаточно длинный и также покрыт шерстью.
Сони по большей части обитают на деревьях. Если крупных деревьев поблизости нет, то сони могут обитать в ветвях кустарников. При этом есть виды сонь, которые предпочитают большую часть времени находиться на земле.
Некоторые разновидности этих животных садоводы считают вредителями. Дело в том, что грызуны могут наносить достаточно ощутимый урод садам и ягодникам. Впрочем, он не настолько серьезный, чтобы фермеры стали считать сонь врагами человека.
В России обитают три вида этих животных:
- Садовая
- Лесная и соня-полчок.
За сонями очень интересно наблюдать. Они довольно забавны, привлекательно выглядят, не причиняют вреда и долго живут в сравнении с другими грызунами. Казалось бы, их должны содержать дома в качестве домашних любимцев, но этого не происходит. Почему? Все дело в образе жизни сонь. Любители животных прекрасно осведомлены об этих зверьках, но приобретают их достаточно редко, так как сони становятся активными в природе лишь ночью. У кого есть желание вместо здорового сна наблюдать за грызунами? Вот поэтому сонь в продаже очень мало. А ведь эти зверьки могут менять свой образ жизни подстраиваясь под жизненный ритм хозяев при содержании в клетке, но об этом мало кто знает.
Внешне сони имеют сходство с белками
. Несмотря на то что они проявляют активность большей частью в ночное время, в дневное время эти животные видят не хуже, чем в темноте.
Природа наделила сонь не только прекрасным зрением, но и особым скелетом, способным сжиматься в вертикальном направлении, что дает возможность зверькам пролезать с самые узкие трещины в стволах деревьев, добираться до наиболее безопасных мест для отдыха и строительства гнезд. Это очень важное качество этих грызунов, обеспечивающее им выживаемость.
Когда сони выходят на поиски корма они сильно полагаются на собственный слух
. Круглые, достаточно крупные ушки выполняют роль локаторов. Они постоянно изменяют свое положение на головке животного. При этом ушки движутся независимо друг от друга. Самые крупные «локаторы» у садовой сони. Ее фото можно найти в интернете. На втором месте по величине ушек расположилась орешниковая соня. Третье место поделили соня-полчок и лесная соня. Фото этих милых созданий также можно найти в сети.
Питаются сони преимущественно твердым кормом. Выше мы сравнивали их с белками. Это сравнение особенно заметно, когда соня ест. Она, как и белка, держит пищу передними лапками и быстро вращает ее. Подобные действия позволяют грызуну достаточно быстро вскрывать различные семена и орехи. Соня буквально взрезает скорлупу своими острыми резцами.
В отличие от большинства других грызунов сонь нельзя назвать плодовитыми животными
. Они созревают для размножения поздно, в их помете никогда не бывает более 5 детенышей, к тому же спариваются они всего два раза в год. Казалось бы, подобные условия должны угрожать популяции сонь, но на деле все обстоит немного иначе. У самок очень сильный материнский инстинкт. Они тщательно выхаживают каждого детеныша. Добавьте сюда крепкое здоровье и продолжительный срок жизни и получите устойчивую популяцию, безопасности которой ничего не угрожает.
Сонь содержать в домашних условиях ничуть не сложнее, чем других декоративных грызунов. Нужно лишь помнить, что для этих животных требуется цельнометаллическая клетка с очень прочным поддоном. Желательно, чтобы он также был изготовлен из металла. Пластик эти грызуны изничтожат в пять секунд. Подобную клетку можно купить. Правда, в продаже такие модели, подходящие для содержания сонь, появляются достаточно редко, поэтому клетку чаще всего изготавливают на заказ или своими руками. При желании клетку можно заменить просторным террариумом. Главное, чтобы он хорошо вентилировался.
В клетке для сонь обязательно должна быть ниппельная поилка и кормушка
. Эти грызуны много пьют и едят. Лучше всего приобретать поилки и кормушки из металла, так как другие материалы сони непременно сгрызут.
Подстилку для сонь можно обустроить из опилок или гранулированной древесины. В клетке обязательно должен быть укромный уголок, в котором грызун мог бы прятаться. Это очень важно, ведь сони спят только в укрытии. В качестве укромного уголка можно использовать деревянный домик или картонную коробку. Последний вариант дешевый, но недолговечный. Грызуны быстро расправятся с коробкой.
Сони из-за особенностей обмена веществ склонны к перееданию и накоплению жировых запасов. Естественно, лишний вес несет угрозу здоровью грызунов. Значит, нужно обеспечить им возможность активно двигаться. Для этого в клетке нужно установить этажи, полочки, лесенки и другие элементы, чтобы животные могли бегать по ним.
Сони очень чистоплотны
. Они много времени уделяют чистке своего меха. Содержать их нужно в чистоте. Регулярно меняйте подстилку в клетке. Не реже одного раза в 2 дня мойте кормушки и меняйте воду в поилке.
Клетка с грызунами должна стоять в помещении с достаточным количеством естественного освещения. Высота расположения клетки – на уровне глаз человека.
Виды сонь
Как уже говорилось выше в нашей стране насчитывается три вида сонь. Грызуны всех этих видов могут содержаться в домашних условиях в качестве питомцев, но, прежде чем решиться на подобный шаг, желательно узнать об особенностях каждого вида.
Грызуны этого вида имеют самые маленькие размеры – не более 10 сантиметров. В природе орешниковые сони живут в кустарнике. Чаще всего это орешник, кизилик или боярышник
. В их ветвях они строят из травы и листьев довольно крепкие гнезда.
Орешниковая соня также может селиться на деревьях, если ей удастся найти подходящее незанятое дупло. Подвернется незанятый скворечник, соня непременно поселится в нем.
К слову, орешниковая соня живет в кустарнике и на деревьях только в теплое время года. Зимой она предпочитает спать в уютной норке, устроенной у корней деревьев.
В домашних условиях орешниковых сонь нужно содержать в высоких клетках. Объясняется это тем, что животные очень любят лазить. В такой клетке нужно поставить не один, а несколько домиков. Разнообразие мест отдыха значительно повышает комфорт жизни зверька.
Кормить орешниковую соню нужно зерносмесью. В качестве лакомства можно давать различны орехи и сладости.
Орешниковую соню довольно сложно содержать дома
по следующим причинам:
- Она очень маленькая и юркая. Если зверек испугается и убежит, то поймать его и вернуть в клетку будет очень сложно.
- Орешниковая соня довольно специфично пахнет. Поэтому убирать клетку придется гораздо чаще. Аллергикам эти грызуны противопоказаны.
- Этот вид сонь нужно регулярно подкармливать насекомыми.
Садовая соня
Этот вид считается самыми красивыми. На мордочке у них черная «маска», делающая образ сони загадочным и хитрым. Шубка темно-рыжая, отливающая золотом. Шерсть на брюшке белоснежная. Хвостик заканчивается очаровательной кисточкой. Трогательности животному придают большие глаза и ушки.
Садовая соня очень подвижная
. Хорошо себя чувствует как на деревьях с кустарниками, так и на земле. Питается в основном насекомыми. Может есть и растительный корм, но предпочтение отдает животному.
В домашних условиях содержать садовых сонь следует в просторных клетках, а лучше в вольере. Кормить желательно личинками насекомых и мучными червями. В качестве прикорма можно давать вареное яйцо.
По своему внешнему виду и поведению она довольно сильно похожа на садовую сестру. Но в отличие от последней старается селиться подальше от людей
. Содержать в домашних условиях этот вид грызунов не рекомендуется. Тому есть несколько причин:
- У них очень сложный рацион.
- Каждая особь имеет собственные пищевые пристрастия. Среди лесных сонь есть записные гурманы.
- Достаточно сложно доставать и разводить необходимый живой корм для этих животных.
Африканская соня
Самый популярный вид этих животных. Африканская разновидность чаще всего встречается в продаже. Этому зверьку посвящены многие статьи в интернете. Там же можно найти много фото с ним.
Это относительно небольшой зверек с длиной тела около 16 см и очень длинным хвостом – 13 см. Шубка зверька имеет пепельно-серый оттенок. Брюшко чаще белое, но бывает и сероватым с вкраплениями коричневого цвета. Мордочка часто имеет черные отметины
. Хвост двухцветный. По основной длине темно-коричневый, на кончике беловатый.
Рацион африканской сони крайне разнообразен: зерна, зелень, насекомые, фрукты. В домашних условиях с питанием этого зверька проблем не будет. Но самое главное, это самый общительный и веселый вид сонь. Зверьки легко привыкают к людям и сами бегут на руки. Они даже начинают откликаться на кличку.
Зверек соня
А Раскольников пошел прямо к дому на канаве, где жила Соня. Дом был трехэтажный, старый и зеленого цвета. Он доискался дворника и получил от него неопределенные указания, где живет Капернаумов портной. Отыскав в углу на дворе вход на узкую и темную лестницу, он поднялся наконец во второй этаж и вышел на галерею, обходившую его со стороны двора. Покамест он бродил в темноте и в недоумении, где бы мог быть вход к Капернаумову, вдруг, в трех шагах от него, отворилась какая-то дверь; он схватился за нее машинально.
Кто тут? тревожно спросил женский голос.
Это я... к вам, ответил Раскольников и вошел в крошечную переднюю. Тут, на продавленном стуле, в искривленном медном подсвечнике, стояла свеча.
Это вы! Господи! слабо вскрикнула Соня и стала как вкопанная.
Куда к вам? Сюда?
И Раскольников, стараясь не глядеть на нее, поскорей прошел в комнату.
Через минуту вошла со свечой и Соня, поставила свечу и стала сама перед ним, совсем растерявшаяся, вся в невыразимом волнении и, видимо, испуганная его неожиданным посещением. Вдруг краска бросилась в ее бледное лицо, и даже слезы выступили на глазах... Ей было и тошно, и стыдно, и сладко... Раскольников быстро отвернулся и сел на стул к столу. Мельком успел он охватить взглядом комнату.
Это была большая комната, но чрезвычайно низкая, единственная отдававшаяся от Капернаумовых, запертая дверь к которым находилась в стене слева. На противоположной стороне, в стене справа, была еще другая дверь, всегда запертая наглухо. Там уже была другая, соседняя квартира, под другим нумером. Сонина комната походила как будто на сарай, имела вид весьма неправильного четырехугольника, и это придавало ей что-то уродливое. Стена с тремя окнами, выходившая на канаву, перерезывала комнату как-то вкось, отчего один угол, ужасно острый, убегал куда-то вглубь, так что его, при слабом освещении, даже и разглядеть нельзя было хорошенько; другой же угол был уже слишком безобразно тупой. Во всей этой большой комнате почти совсем не было мебели. В углу, направо, находилась кровать; подле нее, ближе к двери, стул. По той же стене, где была кровать, у самых дверей в чужую квартиру, стоял простой тесовый стол, покрытый синенькой скатертью; около стола два плетеных стула. Затем, у противоположной стены, поблизости от острого угла, стоял небольшой, простого дерева комод, как бы затерявшийся в пустоте. Вот всё, что было в комнате. Желтоватые, обшмыганные и истасканные обои почернели по всем углам; должно быть, здесь бывало сыро и угарно зимой. Бедность была видимая; даже у кровати не было занавесок.
Соня молча смотрела на своего гостя, так внимательно и бесцеремонно осматривавшего ее комнату, и даже начала, наконец, дрожать в страхе, точно стояла перед судьей и решителем своей участи.
Я поздно... Одиннадцать часов есть? спросил он, всё еще не подымая на нее глаз.
Есть, пробормотала Соня. Ах да, есть! заторопилась она вдруг, как будто в этом был для нее весь исход, сейчас у хозяев часы пробили... и я сама слышала... Есть.
Я к вам в последний раз пришел, угрюмо продолжал Раскольников, хотя и теперь был только в первый, я, может быть, вас не увижу больше...
Вы... едете?
Не знаю... всё завтра...
Так вы не будете завтра у Катерины Ивановны? дрогнул голос у Сони.
Не знаю. Всё завтра утром... Не в том дело: я пришел одно слово сказать...
Он поднял на нее свой задумчивый взгляд и вдруг заметил, что он сидит, а она всё еще стоит перед ним.
Что ж вы стоите? Сядьте, проговорил он вдруг переменившимся, тихим и ласковым голосом.
Она села. Он приветливо и почти с состраданием посмотрел на нее с минуту.
Какая вы худенькая! Вон какая у вас рука! Совсем прозрачная. Пальцы как у мертвой.
Он взял ее руку. Соня слабо улыбнулась.
Я и всегда такая была, сказала она.
Когда и дома жили?
Да.
Ну, да уж конечно! произнес он отрывисто, и выражение лица его, и звук голоса опять вдруг переменились. Он еще раз огляделся кругом.
Это вы от Капернаумова нанимаете?
Да-с...
Они там, за дверью?
Да... У них тоже такая же комната.
Все в одной?
В одной-с.
Я бы в вашей комнате по ночам боялся, угрюмо заметил он.
Хозяева очень хорошие, очень ласковые, отвечала Соня, всё еще как бы не опомнившись и не сообразившись, и вся мебель, и всё... всё хозяйское. И они очень добрые, и дети тоже ко мне часто ходят...
Это косноязычные-то?
Да-с... Он заикается и хром тоже. И жена тоже... Не то что заикается, а как будто не всё выговаривает. Она добрая, очень. А он бывший дворовый человек. А детей семь человек... и только старший один заикается, а другие просто больные... а не заикаются... А вы откуда про них знаете? прибавила она с некоторым удивлением.
Мне ваш отец всё тогда рассказал. Он мне всё про вас рассказал... И про то, как вы в шесть часов пошли, а в девятом назад пришли, и про то, как Катерина Ивановна у вашей постели на коленях стояла.
Соня смутилась.
Я его точно сегодня видела, прошептала она нерешительно.
Кого?
Отца. Я по улице шла, там подле, на углу, в десятом часу, а он будто впереди идет. И точно как будто он. Я хотела уж зайти к Катерине Ивановне...
Вы гуляли?
Да, отрывисто прошептала Соня опять смутившись и потупившись.
Катерина Ивановна ведь вас чуть не била, у отца-то?
Ах нет, что вы, что вы это, нет! с каким-то даже испугом посмотрела на него Соня.
Так вы ее любите?
Ее? Да ка-а-ак же! протянула Соня жалобно и с страданием сложив вдруг руки. Ах! вы ее... Если б вы только знали. Ведь она совсем как ребенок... Ведь у ней ум совсем как помешан... от горя. А какая она умная была... какая великодушная... какая добрая! Вы ничего, ничего не знаете... ах!
Соня проговорила это точно в отчаянии, волнуясь и страдая, и ломая руки. Бледные щеки ее опять вспыхнули, в глазах выразилась мука. Видно было, что в ней ужасно много затронули, что ей ужасно хотелось что-то выразить, сказать, заступиться. Какое-то ненасытимое
сострадание, если можно так выразиться, изобразилось вдруг во всех чертах лица ее.
Била! Да что вы это! Господи, била! А хоть бы и била, так что ж! Ну так что ж? Вы ничего, ничего не знаете... Это такая несчастная, ах, какая несчастная! И больная... Она справедливости ищет... Она чистая. Она так верит, что во всем справедливость должна быть, и требует... И хоть мучайте ее, а она несправедливого не сделает. Она сама не замечает, как это всё нельзя, чтобы справедливо было в людях, и раздражается... Как ребенок, как ребенок! Она справедливая, справедливая!
А с вами что будет?
Соня посмотрела вопросительно.
Они ведь на вас остались. Оно, правда, и прежде всё было на вас, и покойник на похмелье к вам же ходил просить. Ну, а теперь вот что будет?
Не знаю, грустно произнесла Соня.
Они там останутся?
Не знаю, они на той квартире должны; только хозяйка, слышно, говорила сегодня, что отказать хочет, а Катерина Ивановна говорит, что и сама ни минуты не останется.
С чего ж это она так храбрится? На вас надеется?
Ах нет, не говорите так!.. Мы одно, заодно живем, вдруг опять взволновалась и даже раздражилась Соня, точь-в-точь как если бы рассердилась канарейка или какая другая маленькая птичка. Да и как же ей быть? Ну как же, как же быть? спрашивала она, горячась и волнуясь. А сколько, сколько она сегодня плакала! У ней ум мешается, вы этого не заметили? Мешается; то тревожится, как маленькая, о том, чтобы завтра всё прилично было, закуски были и всё... то руки ломает, кровью харкает, плачет, вдруг стучать начнет головой об стену, как в отчаянии. А потом опять утешится, на вас она всё надеется: говорит, что вы теперь ей помощник и что она где-нибудь немного денег займет и поедет в свой город, со мною, и пансион для благородных девиц заведет, а меня возьмет надзирательницей, и начнется у нас совсем новая, прекрасная жизнь, и целует меня, обнимает, утешает, и ведь так верит! так верит фантазиям-то! Ну разве можно ей противоречить? А сама-то весь-то день сегодня моет, чистит, чинит, корыто сама, с своею слабенькою-то силой, в комнату втащила, запыхалась, так и упала на постель; а то мы в ряды еще с ней утром ходили, башмачки Полечке и Лене купить, потому у них все развалились, только у нас денег-то и недостало по расчету, очень много недостало, а она такие миленькие ботиночки выбрала, потому у ней вкус есть, вы не знаете... Тут же в лавке так и заплакала, при купцах-то, что недостало... Ах, как было жалко смотреть.
Ну и понятно после того, что вы... так живете, сказал с горькою усмешкой Раскольников.
А вам разве не жалко? Не жалко? вскинулась опять Соня, ведь вы, я знаю, вы последнее сами отдали, еще ничего не видя. А если бы вы всё-то видели, о господи! А сколько, сколько раз я ее в слезы вводила! Да на прошлой еще неделе! Ох, я! Всего за неделю до его смерти. Я жестоко поступила! И сколько, сколько раз я это делала. Ах как теперь целый день вспоминать было больно!
Соня даже руки ломала говоря, от боли воспоминания.
Это вы-то жестокая?
Да я, я! Я пришла тогда, продолжала она плача, а покойник и говорит: «прочти мне, говорит, Соня, у меня голова что-то болит, прочти мне... вот книжка», какая-то книжка у него, у Андрея Семеныча достал, у Лебезятникова, тут живет, он такие смешные книжки всё доставал. А я говорю: «мне идти пора», так и не хотела прочесть, а зашла я к ним, главное чтоб воротнички показать Катерине Ивановне; мне Лизавета, торговка, воротнички и нарукавнички дешево принесла, хорошенькие, новенькие и с узором. А Катерине Ивановне очень понравились, она надела и в зеркало посмотрела на себя, и очень, очень ей понравились: «подари мне, говорит, их, Соня, пожалуйста». Пожалуйста
попросила, и уж так ей хотелось. А куда ей надевать! Так: прежнее, счастливое время только вспомнилось! Смотрится на себя в зеркало, любуется, и никаких-то, никаких-то у ней платьев нет, никаких-то вещей, вот уж сколько лет! И ничего-то она никогда ни у кого не попросит; гордая, сама скорей отдаст последнее, а тут вот попросила, так уж ей понравились! А я и отдать пожалела, «на что вам, говорю, Катерина Ивановна?» Так и сказала, «на что». Уж этого-то не надо было бы ей говорить! Она так на меня посмотрела, и так ей тяжело-тяжело стало, что я отказала, и так это было жалко смотреть... И не за воротнички тяжело, а за то, что я отказала, я видела. Ах, так бы, кажется, теперь всё воротила, всё переделала, все эти прежние слова... Ох, я... да что!.. вам ведь всё равно!
Эту Лизавету торговку вы знали?
Да... А вы разве знали? с некоторым удивлением переспросила Соня.
Катерина Ивановна в чахотке, в злой; она скоро умрет, сказал Раскольников, помолчав и не ответив на вопрос.
Ох, нет, нет, нет! И Соня бессознательным жестом схватила его за обе руки, как бы упрашивая, чтобы нет.
Да ведь это ж лучше, коль умрет.
Нет, не лучше, не лучше, совсем не лучше! испуганно и безотчетно повторяла она.
А дети-то? Куда ж вы тогда возьмете их, коль не к вам?
Ох, уж не знаю! вскрикнула Соня почти в отчаянии и схватилась за голову. Видно было, что эта мысль уж много-много раз в ней самой мелькала, и он только вспугнул опять эту мысль.
Ну а коль вы, еще при Катерине Ивановне, теперь, заболеете и вас в больницу свезут, ну что тогда будет? безжалостно настаивал он.
Ах, что вы, что вы! Этого-то уж не может быть! и лицо Сони искривилось страшным испугом.
Как не может быть? продолжал Раскольников с жесткой усмешкой, не застрахованы же вы? Тогда что с ними станется? На улицу всею гурьбой пойдут, она будет кашлять и просить, и об стену где-нибудь головой стучать, как сегодня, а дети плакать... А там упадет, в часть свезут, в больницу, умрет, а дети...
Ох, нет!.. Бог этого не попустит! вырвалось наконец из стесненной груди у Сони. Она слушала, с мольбой смотря на него и складывая в немой просьбе руки, точно от него всё и зависело.
Раскольников встал и начал ходить по комнате. Прошло с минуту. Соня стояла, опустив руки и голову, в страшной тоске.
А копить нельзя? На черный день откладывать? спросил он, вдруг останавливаясь перед ней.
Нет, прошептала Соня.
Разумеется, нет! А пробовали? прибавил он чуть не с насмешкой.
Пробовала.
И сорвалось! Ну, да разумеется! Что и спрашивать!
И опять он пошел по комнате. Еще прошло с минуту.
Не каждый день получаете-то?
Соня больше прежнего смутилась, и краска ударила ей опять в лицо.
Нет, прошептала она с мучительным усилием.
С Полечкой, наверно, то же самое будет, сказал он вдруг.
Нет! нет! Не может быть, нет! как отчаянная, громко вскрикнула Соня, как будто ее вдруг ножом ранили. Бог, бог такого ужаса не допустит!..
Других допускает же.
Нет, нет! Ее бог защитит, бог!.. повторяла она, не помня себя.
Да, может, и бога-то совсем нет, с каким-то даже злорадством ответил Раскольников, засмеялся и посмотрел на нее.
Лицо Сони вдруг страшно изменилось: по нем пробежали судороги. С невыразимым укором взглянула она на него, хотела было что-то сказать, но ничего не могла выговорить и только вдруг горько-горько зарыдала, закрыв руками лицо.
Вы говорите, у Катерины Ивановны ум мешается; у вас самой ум мешается, проговорил он после некоторого молчания.
Прошло минут пять. Он всё ходил взад и вперед, молча и не взглядывая на нее. Наконец подошел к ней; глаза его сверкали. Он взял ее обеими руками за плечи и прямо посмотрел в ее плачущее лицо. Взгляд его был сухой, воспаленный, острый, губы его сильно вздрагивали... Вдруг он весь быстро наклонился и, припав к полу, поцеловал ее ногу. Соня в ужасе от него отшатнулась, как от сумасшедшего. И действительно, он смотрел как совсем сумасшедший.
Что вы, что вы это? Передо мной! пробормотала она, побледнев, и больно-больно сжало вдруг ей сердце.
Он тотчас же встал.
Я не тебе поклонился, я всему страданию человеческому поклонился, как-то дико произнес он и отошел к окну. Слушай, прибавил он, воротившись к ней через минуту, я давеча сказал одному обидчику, что он не стоит одного твоего мизинца... и что я моей сестре сделал сегодня честь, посадив ее рядом с тобою.
Ах, что вы это им сказали! И при ней? испуганно вскрикнула Соня, сидеть со мной! Честь! Да ведь я... бесчестная... я великая, великая грешница! Ах, что вы это сказали!
Не за бесчестие и грех я сказал это про тебя, а за великое страдание твое. А что ты великая грешница, то это так, прибавил он почти восторженно, а пуще всего, тем ты грешница, что понапрасну
умертвила и предала себя. Еще бы это не ужас! Еще бы не ужас, что ты живешь в этой грязи, которую так ненавидишь, и в то же время знаешь сама (только стоит глаза раскрыть), что никому ты этим не помогаешь и никого ни от чего не спасаешь! Да скажи же мне наконец, проговорил он, почти в исступлении, как этакой позор и такая низость в тебе рядом с другими противоположными и святыми чувствами совмещаются? Ведь справедливее, тысячу раз справедливее и разумнее было бы прямо головой в воду и разом покончить!
А с ними-то что будет? слабо спросила Соня, страдальчески взглянув на него, но вместе с тем как бы вовсе и не удивившись его предложению. Раскольников странно посмотрел на нее.
Он всё прочел в одном ее взгляде. Стало быть, действительно у ней самой была уже эта мысль. Может быть, много раз и серьезно обдумывала она в отчаянии, как бы разом покончить, и до того серьезно, что теперь почти и не удивилась предложению его. Даже жестокости слов его не заметила (смысла укоров его и особенного взгляда его на ее позор она, конечно, тоже не заметила, и это было видимо для него). Но он понял вполне, до какой чудовищной боли истерзала ее, и уже давно, мысль о бесчестном и позорном ее положении. Что же, что же бы могло, думал он, по сих пор останавливать решимость ее покончить разом? И тут только понял он вполне, что значили для нее эти бедные, маленькие дети-сироты и эта жалкая, полусумасшедшая Катерина Ивановна, с своею чахоткой и со стуканием об стену головою.
Но тем не менее ему опять-таки было ясно, что Соня с своим характером и с тем все-таки развитием, которое она получила, ни в каком случае не могла так оставаться. Все-таки для него составляло вопрос: почему она так слишком уже долго могла оставаться в таком положении и не сошла с ума, если уж не в силах была броситься в воду? Конечно, он понимал, что положение Сони есть явление случайное в обществе, хотя, к несчастию, далеко не одиночное и не исключительное. Но эта-то самая случайность, эта некоторая развитость и вся предыдущая жизнь ее могли бы, кажется, сразу убить ее при первом шаге на отвратительной дороге этой. Что же поддерживало ее? Не разврат же? Ведь этот позор, очевидно, коснулся ее только механически; настоящий разврат еще не проник ни одною каплей в ее сердце: он это видел; она стояла перед ним наяву...
«Ей три дороги, думал он: броситься в канаву, попасть в сумасшедший дом, или... или, наконец, броситься в разврат, одурманивающий ум и окаменяющий сердце». Последняя мысль была ему всего отвратительнее; но он был уже скептик, он был молод, отвлеченен и, стало быть, жесток, а потому и не мог не верить, что последний выход, то есть разврат, был всего вероятнее.
«Но неужели ж это правда, воскликнул он про себя, неужели ж и это создание, еще сохранившее чистоту духа, сознательно втянется наконец в эту мерзкую, смрадную яму? Неужели это втягивание уже началось, и неужели потому только она и могла вытерпеть до сих пор, что порок уже не кажется ей так отвратительным? Нет, нет, быть того не может! восклицал он, как давеча Соня, нет, от канавы удерживала ее до сих пор мысль о грехе, и они, те...
Если же она до сих пор еще не сошла с ума... Но кто же сказал, что она не сошла уже с ума? Разве она в здравом рассудке? Разве так можно говорить, как она? Разве в здравом рассудке так можно рассуждать, как она? Разве так можно сидеть над погибелью, прямо над смрадною ямой, в которую уже ее втягивает, и махать руками, и уши затыкать, когда ей говорят об опасности? Что она, уж не чуда ли ждет? И наверно так. Разве всё это не признаки помешательства?»
Он с упорством остановился на этой мысли. Этот исход ему даже более нравился, чем всякий другой. Он начал пристальнее всматриваться в нее.
Так ты очень молишься богу-то, Соня? спросил он ее.
Соня молчала, он стоял подле нее и ждал ответа.
Что ж бы я без бога-то была? быстро, энергически прошептала она, мельком вскинув на него вдруг засверкавшими глазами, и крепко стиснула рукой его руку.
«Ну, так и есть!» подумал он.
А тебе бог что за это делает? спросил он, выпытывая дальше.
Соня долго молчала, как бы не могла отвечать. Слабенькая грудь ее вся колыхалась от волнения.
Молчите! Не спрашивайте! Вы не стоите!.. вскрикнула она вдруг, строго и гневно смотря на него.
«Так и есть! так и есть!» повторял он настойчиво про себя.
Всё делает! быстро прошептала она, опять потупившись.
«Вот и исход! Вот и объяснение исхода!» решил он про себя, с жадным любопытством рассматривая ее.
С новым, странным, почти болезненным, чувством всматривался он в это бледное, худое и неправильное угловатое личико, в эти кроткие голубые глаза, могущие сверкать таким огнем, таким суровым энергическим чувством, в это маленькое тело, еще дрожавшее от негодования и гнева, и всё это казалось ему более и более странным, почти невозможным. «Юродивая! юродивая!» твердил он про себя.
На комоде лежала какая-то книга. Он каждый раз, проходя взад и вперед, замечал ее; теперь же взял и посмотрел. Это был Новый завет в русском переводе. Книга была старая, подержанная, в кожаном переплете.
Это откуда? крикнул он ей через комнату. Она стояла всё на том же месте, в трех шагах от стола.
Мне принесли, ответила она, будто нехотя и не взглядывая на него.
Кто принес?
Лизавета принесла, я просила.
«Лизавета! Странно!» подумал он. Всё у Сони становилось для него как-то страннее и чудеснее, с каждою минутой. Он перенес книгу к свече и стал перелистывать.
Где тут про Лазаря? спросил он вдруг.
Соня упорно глядела в землю и не отвечала. Она стояла немного боком к столу.
Про воскресение Лазаря где? Отыщи мне, Соня.
Она искоса глянула на него.
Не там смотрите... в четвертом евангелии... сурово прошептала она, не подвигаясь к нему.
Найди и прочти мне, сказал он, сел, облокотился на стол, подпер рукой голову и угрюмо уставился в сторону, приготовившись слушать.
«Недели через три на седьмую версту, милости просим! Я, кажется, сам там буду, если еще хуже не будет», бормотал он про себя.
Соня нерешительно ступила к столу, недоверчиво выслушав странное желание Раскольникова. Впрочем, взяла книгу.
Разве вы не читали? спросила она, глянув на него через стол, исподлобья. Голос ее становился всё суровее и суровее.
Давно... Когда учился. Читай!
А в церкви не слыхали?
Я... не ходил. А ты часто ходишь?
Н-нет, прошептала Соня.
Раскольников усмехнулся.
Понимаю... И отца, стало быть, завтра не пойдешь хоронить?
Пойду. Я и на прошлой неделе была... панихиду служила.
По ком?
По Лизавете. Ее топором убили.
Нервы его раздражались всё более и более. Голова начала кружиться.
Ты с Лизаветой дружна была?
Да... Она была справедливая... она приходила... редко... нельзя было. Мы с ней читали и... говорили. Она бога узрит.
Странно звучали для него эти книжные слова, и опять новость: какие-то таинственные сходки с Лизаветой, и обе юродивые.
«Тут и сам станешь юродивым! Заразительно!» подумал он. Читай! воскликнул он вдруг настойчиво и раздражительно.
Соня всё колебалась. Сердце ее стучало. Не смела как-то она ему читать. Почти с мучением смотрел он на «несчастную помешанную».
Зачем вам? Ведь вы не веруете?.. прошептала она тихо и как-то задыхаясь.
Читай! Я так хочу! настаивал он, читала же Лизавете!
Соня развернула книгу и отыскала место. Руки ее дрожали, голосу не хватало. Два раза начинала она, и всё не выговаривалось первого слога.
«Был же болен некто Лазарь, из Вифании...» произнесла она наконец, с усилием, но вдруг, с третьего слова, голос зазвенел и порвался, как слишком натянутая струна. Дух пересекло, и в груди стеснилось.
Раскольников понимал отчасти, почему Соня не решалась ему читать, и чем более понимал это, тем как бы грубее и раздражительнее настаивал на чтении. Он слишком хорошо понимал, как тяжело было ей теперь выдавать и обличать всё свое.
Он понял, что чувства эти действительно как бы составляли настоящую и уже давнишнюю, может быть, тайну
ее, может быть еще с самого отрочества, еще в семье, подле несчастного отца и сумасшедшей от горя мачехи среди голодных детей, безобразных криков и попреков. Но в то же время он узнал теперь, и узнал наверно, что хоть и тосковала она и боялась чего-то ужасно, принимаясь теперь читать, но что вместе с тем ей мучительно самой хотелось прочесть, несмотря на всю тоску и на все опасения, и именно ему
, чтоб он слышал, и непременно теперь
«что бы там ни вышло потом!»... Он прочел это в ее глазах, понял из ее восторженного волнения... Она пересилила себя, подавила горловую спазму, пресекшую в начале стиха ее голос, и продолжала чтение одиннадцатой главы Евангелия Иоаннова. Так дочла она до 19-го стиха:
«И многие из иудеев пришли к Марфе и Марии утешать их в печали о брате их. Марфа, услыша, что идет Иисус, пошла навстречу ему; Мария же сидела дома. Тогда Марфа сказала Иисусу: господи! если бы ты был здесь, не умер бы брат мой. Но и теперь знаю, что чего ты попросишь у бога, даст тебе бог».
Тут она остановилась опять, стыдливо предчувствуя, что дрогнет и порвется опять ее голос...
«Иисус говорит ей: воскреснет брат твой. Марфа сказала ему: знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день. Иисус сказал ей: Я есмь воскресение и жизнь;
верующий в меня, если и умрет, оживет. И всякий живущий и верующий в меня не умрет вовек. Веришь ли сему? Она говорит ему
(и как бы с болью переведя дух, Соня раздельно и с силою прочла, точно сама во всеуслышание исповедовала):
Так, господи! Я верую, что ты Христос, сын божий, грядущий в мир».
Она было остановилась, быстро подняла было на него
глаза, но поскорей пересилила себя и стала читать далее. Раскольников сидел и слушал неподвижно, не оборачиваясь, облокотясь на стол и смотря в сторону. Дочли до 32-го стиха.
«Мария же, пришедши туда, где был Иисус, и увидев его, пала к ногам его; и сказала ему: господи! если бы ты был здесь, не умер бы брат мой. Иисус, когда увидел ее плачущую и пришедших с нею иудеев плачущих, сам восскорбел духом и возмутился. И сказал: где вы положили его? Говорят ему: господи! поди и посмотри. Иисус прослезился. Тогда иудеи говорили: смотри, как он любил его. А некоторые из них сказали: не мог ли сей, отверзший очи слепому, сделать, чтоб и этот не умер?»
Раскольников обернулся к ней и с волнением смотрел на нее: да, так и есть! Она уже вся дрожала в действительной, настоящей лихорадке. Он ожидал этого. Она приближалась к слову о величайшем и неслыханном чуде, и чувство великого торжества охватило ее. Голос ее стал звонок, как металл; торжество и радость звучали в нем и крепили его. Строчки мешались перед ней, потому что в глазах темнело, но она знала наизусть, что читала. При последнем стихе: «не мог ли сей, отверзший очи слепому...» она, понизив голос, горячо и страстно передала сомнение, укор и хулу неверующих, слепых иудеев, которые сейчас, через минуту, как громом пораженные, падут, зарыдают и уверуют... «И он, он
тоже ослепленный и неверующий, он тоже сейчас услышит, он тоже уверует, да, да! сейчас же, теперь же», мечталось ей, и она дрожала от радостного ожидания.
«Иисус же, опять скорбя внутренно, проходит ко гробу. То была пещера, и камень лежал на ней. Иисус говорит: отнимите камень. Сестра умершего Марфа говорит ему: господи! уже смердит; ибо четыре
дни, как он во гробе».
Она энергично ударила на слово: четыре.
«Иисус говорит ей: не сказал ли я тебе, что если будешь веровать, увидишь славу божию? Итак, отняли камень от пещеры, где лежал умерший. Иисус же возвел очи к небу и сказал: отче, благодарю тебя, что ты услышал меня. Я и знал, что ты всегда услышишь меня; но сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что ты послал меня. Сказав сие, воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон. И вышел умерший
,
(громко и восторженно прочла она, дрожа и холодея, как бы в очию сама видела):
обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами; и лицо его обвязано было платком. Иисус говорит им: развяжите его; пусть идет.
Тогда многие из иудеев, пришедших к Марии и видевших, что сотворил Иисус, уверовали в него».
Далее она не читала и не могла читать, закрыла книгу и быстро встала со стула.
Всё об воскресении Лазаря, отрывисто и сурово прошептала она и стала неподвижно, отвернувшись в сторону, не смея и как бы стыдясь поднять на него глаза. Лихорадочная дрожь ее еще продолжалась. Огарок уже давно погасал в кривом подсвечнике, тускло освещая в этой нищенской комнате убийцу и блудницу, странно сошедшихся за чтением вечной книги. Прошло минут пять или более.
Я о деле пришел говорить, громко и нахмурившись проговорил вдруг Раскольников, встал и подошел к Соне. Та молча подняла на него глаза. Взгляд его был особенно суров, и какая-то дикая решимость выражалась в нем.
Я сегодня родных бросил, сказал он, мать и сестру. Я не пойду к ним теперь. Я там всё разорвал.
Зачем? как ошеломленная спросила Соня. Давешняя встреча с его матерью и сестрой оставила в ней необыкновенное впечатление, хотя и самой ей неясное. Известие о разрыве выслушала она почти с ужасом.
У меня теперь одна ты, прибавил он. Пойдем вместе... Я пришел к тебе. Мы вместе прокляты, вместе и пойдем!
Глаза его сверкали. «Как полоумный!» подумала в свою очередь Соня.
Куда идти? в страхе спросила она и невольно отступила назад.
Почему ж я знаю? Знаю только, что по одной дороге, наверно знаю, и только. Одна цель!
Она смотрела на него, и ничего не понимала. Она понимала только, что он ужасно, бесконечно несчастен.
Никто ничего не поймет из них, если ты будешь говорить им, продолжал он, а я понял. Ты мне нужна, потому я к тебе и пришел.
Не понимаю... прошептала Соня.
Потом поймешь. Разве ты не то же сделала? Ты тоже переступила... смогла переступить. Ты на себя руки наложила, ты загубила жизнь... свою
(это всё равно!). Ты могла бы жить духом и разумом, а кончишь на Сенной... Но ты выдержать не можешь, и если останешься одна
, сойдешь с ума, как и я. Ты уж и теперь как помешанная; стало быть, нам вместе идти, по одной дороге! Пойдем!
Зачем? Зачем вы это! проговорила Соня, странно и мятежно взволнованная его словами.
Зачем? Потому что так нельзя оставаться вот зачем! Надо же, наконец, рассудить серьезно и прямо, а не по-детски плакать и кричать, что бог не допустит! Ну что будет, если в самом деле тебя завтра в больницу свезут? Та не в уме и чахоточная, умрет скоро, а дети? Разве Полечка не погибнет? Неужели не видала ты здесь детей, по углам, которых матери милостыню высылают просить? Я узнавал, где живут эти матери и в какой обстановке. Там детям нельзя оставаться детьми. Там семилетний развратен и вор. А ведь дети образ Христов: «Сих есть царствие божие». Он велел их чтить и любить, они будущее человечество...
Что же, что же делать? истерически плача и ломая руки повторяла Соня.
Что делать? Сломать, что надо, раз навсегда, да и только: и страдание взять на себя! Что? Не понимаешь? После поймешь... Свободу и власть, а главное власть! Над всею дрожащею тварью и над всем муравейником!.. Вот цель! Помни это! Это мое тебе напутствие! Может, я с тобой в последний раз говорю. Если не приду завтра, услышишь про всё сама, и тогда припомни эти теперешние слова. И когда-нибудь, потом, через годы, с жизнию, может, и поймешь, что они значили. Если же приду завтра, то скажу тебе, кто убил Лизавету. Прощай!
Соня вся вздрогнула от испуга.
Да разве вы знаете, кто убил? спросила она, леденея от ужаса и дико смотря на него.
Знаю и скажу... Тебе, одной тебе! Я тебя выбрал. Я не прощения приду просить к тебе, я просто скажу. Я тебя давно выбрал, чтоб это сказать тебе, еще тогда, когда отец про тебя говорил и когда Лизавета была жива, я это подумал. Прощай. Руки не давай. Завтра!
Он вышел. Соня смотрела на него как на помешанного; но она и сама была как безумная и чувствовала это. Голова у ней кружилась. «Господи! как он знает, кто убил Лизавету? Что значили эти слова? Страшно это!» Но в то же время мысль
не приходила ей в голову. Никак! Никак!.. «О, он должен быть ужасно несчастен!.. Он бросил мать и сестру. Зачем? Что было? И что у него в намерениях? Что это он ей говорил? Он ей поцеловал ногу и говорил... говорил (да, он ясно это сказал), что без нее уже жить не может... О господи!»
В лихорадке и в бреду провела всю ночь Соня. Она вскакивала иногда, плакала, руки ломала, то забывалась опять лихорадочным сном, и ей снились Полечка, Катерина Ивановна, Лизавета, чтение Евангелия и он... он, с его бледным лицом, с горящими глазами... Он целует ей ноги, плачет... О господи!
За дверью справа, за тою самою дверью, которая отделяла квартиру Сони от квартиры Гертруды Карловны Ресслих, была комната промежуточная, давно уже пустая, принадлежавшая к квартире госпожи Ресслих и отдававшаяся от нее внаем, о чем и выставлены были ярлычки на воротах и наклеены бумажечки на стеклах окон, выходивших на канаву. Соня издавна привыкла считать эту комнату необитаемою. А между тем, всё это время, у двери в пустой комнате простоял господин Свидригайлов и, притаившись, подслушивал. Когда Раскольников вышел, он постоял, подумал, сходил на цыпочках в свою комнату, смежную с пустою комнатой, достал стул и неслышно принес его к самым дверям, ведущим в комнату Сони. Разговор показался ему занимательным и знаменательным, и очень, очень понравился, до того понравился, что он и стул перенес, чтобы на будущее время, хоть завтра например, не подвергаться опять неприятности простоять целый час на ногах, а устроиться покомфортнее, чтоб уж во всех отношениях получить полное удовольствие.
Это дом, в котором по одной из версий жила героиня романа Фёдора Михайловича Достоевского Сонечка Мармеладова. Дом угловой, находится в конце Малой Мещанской улицы, где жил сам Достоевский во время написания романа «Преступление и наказание» и выходит на "канаву". Дом имеет характерный "безобразный" тупой угол — один из отличительных признаков дома Сони Мармеладовой.
Дом № 73 по набережной канала Грибоедова (тогда — Екатерининский канал) и № 13 по Казначейской улице (тогда — Малая Мещанская).
Не в пользу этой версии говорит тот факт, что дом, как видно по этой фотографии начала XX века, был двухэтажным, а Соня, как известно, жила в третьем этаже. Ещё два этажа были надстроены уже в советское время. Впрочем, эта версия дома Сони была предложена Николаем Павловичем Анциферовым в 1920-х гг., когда дом ещё был двухэтажным.
Здание Губернского Казначейства и Казённой палаты. Фотография Карла Буллы
Малая Мещанская (Казначейская) улица
В этом доме с 1849 по 1918 гг. размещалось здание Губернского Казначейства. И улица, судя по всему, была переименована в 1882 году из Малой Мещанской в Казначейскую именно по этой причине.
Вид с Кокушкина мосту в сторону Вознесенского моста
Край дома Сони Мармеладовой виден с Кокушкина моста.
Отрывок из «Преступления и никазания»:
«А Раскольников пошел прямо к дому на канаве, где жила Соня. Дом был трехэтажный, старый и зеленого цвета. Он доискался дворника и получил от него неопределенные указания, где живет Капернаумов портной. Отыскав в углу на дворе вход на узкую и темную лестницу, он поднялся наконец во второй этаж и вышел на галерею, обходившую его со стороны двора.
<...>
Это была большая комната, но чрезвычайно низкая, единственная отдававшаяся от Капернаумовых, запертая дверь к которым находилась в стене слева. На противоположной стороне, в стене справа, была еще другая дверь, всегда запертая наглухо. Там уже была другая, соседняя квартира, под другим нумером. Сонина комната походила как будто на сарай, имела вид весьма неправильного четырехугольника, и это придавало ей что-то уродливое. Стена с тремя окнами, выходившая на канаву, перерезывала комнату как-то вкось, отчего один угол, ужасно острый, убегал куда-то вглубь, так что его, при слабом освещении, даже и разглядеть нельзя было хорошенько; другой же угол был уже слишком безобразно тупой. Во всей этой большой комнате почти совсем не было мебели. В углу, направо, находилась кровать; подле нее, ближе к двери, стул. По той же стене, где была кровать, у самых дверей в чужую квартиру, стоял простой тесовый стол, покрытый синенькой скатертью; около стола два плетеных стула. Затем, у противоположной стены, поблизости от острого угла, стоял небольшой, простого дерева комод, как бы затерявшийся в пустоте. Вот всё, что было в комнате. Желтоватые, обшмыганные и истасканные обои почернели по всем углам; должно быть, здесь бывало сыро и угарно зимой. Бедность была видимая; даже у кровати не было занавесок.»
Екатерининский канал, 73
Вид от дома Сони Мармеладовой в сторону Кокушкина моста
Вид от дома в сторону Вознесенского моста
http://family-history.ru/material/biography/mesto/dostoyevsky/kanal73
Среди любителей соцсетей персона модели, актрисы и fashion-блогера Сони Есьман довольно известна. Обаятельная девушка дает советы подписчикам, как правильно питаться, одеваться, наносить макияж. А еще – путешествовать по миру.
Соня Есьман родилась в июне 1995 года в Санкт-Петербурге. Но когда девочке исполнилось 5 лет, семья иммигрировала в Канаду и обосновалась в Торонто. Через несколько лет родители Сони развелись. Глава семьи вернулся в Россию. Дочь тяжело переживала этот сложный период. Отношения с одноклассниками не складывались. Девочка сильно набрала в весе. Из-за отсутствия общения с ровесниками Соня Есьман бросила школу, переведясь на домашнюю форму обучения. Девочка мечтала вернуться в Россию и начала самостоятельно учить язык, который почти забыла.
Помогла дочке выйти из затяжной депрессии мама, которая сумела настроить девочку на позитивный взгляд на окружающий мир. Соня взялась усиленно изучать школьные предметы и сумела окончить школу на полгода раньше, чем сверстники.
Модельный бизнес
В школе Соня Есьман мечтала о карьере актрисы. Мама в этом поддержала и даже сопровождала на курсы актерского мастерства, занятия на которых проводились по выходным. Девочка оказалась способной, и вскоре Соню позвали сыграть в эпизодах нескольких фильмов.
На тот момент у Есьман была фигура модели. Девушка сильно похудела, отказавшись от мяса. При росте 173 см девушка весила 45 кг. Это случилось в результате сильнейшего потрясения, испытанного девушкой после просмотра передачи об убийстве животных.
Канадское модельное агентство пригласило 16-летнюю Соню Есьман сняться в рекламном ролике. Девушка оказалась замеченной, и вскоре Соне предложили подписать выгодный долгосрочный контракт с крупным канадским агентством Plutino Models.
Блогер
В 17 лет началась модельная биография Сони Есьман. После выхода первого рекламного ролика девушка решила создать собственный сайт classisinternal.com . Первые видео модели появились в персональном блоге в 2010 году. Ролики Есьман снимает на камеру. Видеоблог вскоре набрал популярность в Канаде, США, а также в Европе и России.
Модель выступает за здоровый образ жизни. Один период Соня Есьман являлась приверженкой вегетарианства. Но в какой-то момент начала чувствовать себя плохо и вернулась к обычному питанию. Обо всем этом, как и о рисках веганства, блогер честно призналась на собственном канале.
Тем не менее, от здорового образа жизни модель и не думала отказываться. Блогер занимается спортом, не курит, не пьет алкоголь. Не употребляет фастфуда и мясо ест только в отварном виде. Каждое утро начинает с пробежки и разработанного комплекса специальных упражнений.
А еще девушка имеет собственный стиль в одежде, который нравится подписчикам. Фолловеры стараются подражать любимой модели. А та в свою очередь дает им по этому поводу ценные советы.
Есть у Сони Есьман страница в «Инстаграме », которая пестрит десятками фото из разных стран. В собственном видеоблоге девушка делится ценными советами и по этому поводу: рассказывает о странах, в которых побывала, выставляя видео из самых красивых мест. А еще подсказывает, где можно хорошо и недорого отдохнуть, какие достопримечательности посмотреть.
Мода занимает центральное место в видеоблоге Есьман. Новые стили и тенденции, практические советы тинэйджерам, какую одежду лучше носить и как сочетать вещи. Как правильно наносить макияж и что делать, чтобы не выглядеть вульгарно. А еще Соня делится собственным опытом, как преодолеть проблемы в общении с ровесниками и поверить в собственные силы.
Кстати, Соня Есьман сумела наладить отношения с отцом благодаря видеоблогу. Девушка уже общается с папой, который поддерживает дочку и гордится ее успехами.
Друзьям – так девушка называет собственных подписчиков – Соня советует жить, излучая сияние и положительные эмоции. Критики Есьман отвечают, что легко давать советы о позитиве, сотрудничая с множеством модельных агентств и fashion-изданий, которые дарят модели одежду и аксессуары таких брендов, как « », «Givenchy», «Dolce & » и «Alexandеr Wang».
Соня Есьман отвечает оппонентам, что в гардеробе имеются вещи из секонд-хенда и винтаж-маркетов. Неоднократно одежда, которую носит фотомодель, становилась предметом бьюти-исследований журналистов. Соня любит платья в стиле 70-х годов, полушубки, жилетки- косухи, вещи с яркими нашивками, рубашки и трикотаж. Девушка неравнодушна к шляпам и темным очкам.
В 2016 году фолловеры Сони заметили, что на фото губы любимицы стали выглядеть больше. Девушке приписали обращение в клинику пластики по поводу инъекций ботокса и ринопластики. Но сама блогерша от комментариев воздержалась.
Личная жизнь
На теле модели и блогера имеется 4 тату. Но эти изображения довольно скромные и небольшого размера. Чаще всего поклонники Сони видят рисунок на запястье, который служит украшением.
Соня Есьман обожает животных. На официальном канале и страницах в соцсети множество забавных снимков с животными и любимым питомцем блогерши – попугаем Пашей.
Еще одно увлечение девушки – вождение автомобиля. Из автомобильных марок девушка предпочитает Мерседес.
Насколько можно судить из сообщений в соцсетях, личная жизнь Сони Есьман не является темой, на которую та общается в блоге и откровенничает с подписчиками. Долгое время фолловеры гадали, кто тот счастливчик, который находится рядом с красавицей.
В конце 2015 года в сети появилась откровенная фотосессия Сони Есьман и , на которой было видно, что молодых людей связывает нечто большее, чем просто игра на камеру. Вскоре в сети стала распространяться информация о романе Ромы и Сони. Но однажды молодой человек разместил телефон блогерши на собственной страничке в «